Гарри Гудини




Гарри ГудиниГарри Гудини — (24 марта 1874 года, Будапешт, Австро-Венгрия — 31 октября 1926 года, Детройт, США) — сценическое имя Эрика Вейсса — иллюзиониста, который прославился сложными трюками с побегами и освобождениями.
Этот человек бросил человечесву вызов: свяжите, закуйте, заточите меня, и я, вот увидите, вновь обрету свободу. Гудини вышел безусловным победителем в борьбе с кандалами и тюремными камерами, мокрыми смирительными рубашками, ячеями рыбацких сетей, закрытыми железными ящиками — со всем тем, что могла предложить изобретательность людей, которые так стремились удержать его в заточении.
Гудини был невысокого роста — около 5 футов 5 дюймов — и, подобно многим другим малорослым мужчинам, носил пышную шевелюру. Его одежда как в молодости, так и более зрелом возрасте всегда выглядела так, будто он в ней спит.
Речь его изобиловала грамматическими ошибками, так что даже цирковые импресарио сразу же списали Гарри во второсортники.
Однако он был здоров, умен и настойчив.
Гудини имел лицо настоящего мужчины. Стоило ему сосредоточиться, и его пламенная энергия могла пленить, заворожить публику. А потом — улыбка, и вот уже серо-голубые глаза, горевшие секунду назад, весело искрятся.
Эрик, сын раввина, родился в еврейском квартале Будапешта — Пешта перед тем, как семья уехала в Америку. Скорее всего, из-за суматохи при переезде в Америку, точная дата его рождения быда забыта…
Так как мать Эрика всегда поздравляла его 6 апреля, он и считал эту дату днем своего рождения, а местом рождения — город Эпплтон в штате Винсконсин, где сразу после приезда в Америку обосновалась семья Вейссов..
Более точно дату и место рождения Эрика определил венгерский любитель магии доктор Вилнос Ленард, который перед самым вторжением в Венгрию немецко-фашистских войск в одной из синагог нашел запись, которая свидетельствовала о том, что датой его рождения было 24 марта 1874 года.
Эрик был пятым сыном. Первенец умер в Венгрии, второй сын — в Нью-Йорке, вскоре после переезда сюда семьи из Висконсина в 1888 году.
Два других брата были старше Эрика, еще два — моложе, так же как и его единственная сестра.
Семья жила дружно, в доме царила атмосфера любви и уважения. В семье говорили на идиш, немецком и венгерском языках.
Все свою жизнь Эрик никогда не забывал и очень любил отчий дом.

Интерес Эрика к спиритизму возник после того, как он со своим приятелем из спортклуба Джо Ринном посетил дом известного медиума Минни Уильяме. Дом госпожи Уильяме на 46-й улице был приобретен ею у страстного поклонника спиритизма, которому духи посоветовали продать его за один доллар и без каких-либо иных условий. По словам господина Ринна, молодой Эрик Вейсс, войдя в этот шикарный дворец таинственных духов, подтолкнул Джо локтем и прошептал:
«Тут пахнет большими деньгами»…
Сразу после сеанса Эрик, произведя несложные математические расчеты, выяснил, что госпожа Уильяме заработала сорок долларов: сорок зрителей — по доллару с каждого. Даже после уплаты двум головорезам, которые служили у нее телохранителями, она получила, вычислил он, неплохой чистый доход.
Однако, тогда он не испытал желания заняться спиритизмом: у него уже давно возник глубокий интерес к иллюзионизму.
Книга «Воспоминания Робер-Гудина, посла, писателя и фокусника, написанные им самим» сформировала его земное предназначение.
Для Эрика, как, впрочем, и для всех новичков, карьера начиналась в пивных барах и дешевых театрах водевилей. И ему, как любителю, пришлось достаточно попотеть, чтобы взойти даже на эти подмостки.

Гарри ГудиниЧто интересно, на своих первых представлениях молодой Вейсс величественно являлся как «Эрик Великий», а первые его номера состояли, в основном, из карточных фокусов и трюков с шелковыми платками, хотя он использовал и несколько «волшебных ящиков», и некоторое другое оборудование собственного изготовления.
Позднее его помощник — парень с фабрики по имени Джек Хэйман — помог, сам того не ведая, создать сценическое имя, которое стало бессмертным. Джек сказал, что если добавить букву «и» к французскому слову, оно будет означать «подобный» (похожий на).
Эрик не усомнился в этом и буква «и», добавленная к имени его кумира Гудина, в итоге дала жизнь имени Гудини…
А так как артист обычно использует вымышленное имя и поскольку Гарри Келлар в то время был виднейшим факиром, Эрик Вейсс стал Гарри Гудини.
Как-то Гудини, попав на сольное вечернее представление великого Гарри Келлара, увидел известный трюк Давенпортов со связыванием рук. Этот трюк восхитил юного Гудини, но особенно его взволновал вызов, брошенный Келларом:
«Попробуйте завязать этой веревкой мои руки так, чтобы я не смог освободиться!»
С тех пор Гудини всегда прибегал к похожему приему.
В семнадцать лет Гудини сделал решающий шаг, который определил всю его дальнейшую жизнь: он стал заниматься шоу-бизнесом как настоящий профессионал. В апреле 1891 года он бросил работу на фабрике по производству галстуков «Г.Ричтерз Санз», получив при этом от хозяина хорошие рекомендации.
Однако дома он обеспечил себе неприятности — родители никак не могли смириться с тем, что он сменил приличное место и верный доход на сомнительное место ученика фокусника.
Через некоторое время Гарри договорился о пробе в театре Хубера на 14-й улице. Управлял заведением Джордж Декстер, высокий, обходительный австралиец.
Декстер, краснобай и душа общества, ставил цирковые интермедии и был мастером освобождения от пут. Он с удовлетворением обнаружил, что Гудини особенно близко искусство «побега». и сразу же научил его основам техники освобождения от пут, а также манипуляциям с наручниками.
Гений Гудини был в том, что он изобретал новые трюки «с чистого листа». Средний артист, лишенный таланта, освобождаясь от наручников при помощи ключа, редко превращает это в драматическое действо. И в течение долгого времени Гудини, приобретая пару наручников в каком-то ломбарде, попадал впросак потому, что освобождался от них слишком уж легко.
А трюк как раз состоял в том, чего он не мог понять довольно долго: надо показать, что сделать это чрезвычайно трудно.
Гарри также довольно поздно понял, как можно использовать информацию — «секрет» наручников, который известен немногим, кроме полицейских: практически все наручники одного производства и модели, выпущенные до 1920 года, открываются одним ключом.
Но, поняв это, он спокойно мог бросить вызов любому полицейскому.
И в любом городе он, соответственно, мог укреплять свою репутацию фокусника, который способен освободить себя при помощи «волшебства».
Проследить весь путь Гудини тех лет от одного незначительного выступления до другого просто невозможно. Он побывал везде…
В декабре 1891 года он послал письмо Джо Ринну из Колумбии, штат Канзас, в котором сообщал, что выступает здесь с представлениями, зарабатывая десять, пятнадцать или двадцать пять центов, и что он сам расклеивает свои афиши…
В 1892 году умер отец Гарри доктор Вейсс и ответственность за содержание матери и сестры легла на Гудини и его братьев. Он заверил мать, что в один прекрасный день насыплет ей полный подол золота, однако она усомнилась в этом.
Впервые в жизни он занял денег — столько, чтобы купить у разорившегося фокусника «волшебный ящик». В этом ящике, размером с небольшой сундук, была скрытая панель, которая открывалась внутрь.
Ящик с находившимся в нем человеком можно было закрыть, а затем обвязать со всех сторон канатом. При закрытой шторе, чтобы скрыть способ побега, пленник мог в течение нескольких секунд оказаться вне ящика, не притрагиваясь при этом к замкам и канатам.
Фокус был изобретен английским иллюзионистом Джоном Невилом Маскейлином. Этот трюк и сейчас показывают фокусники на любой сцене. Конечно, конструкция теперь значительно усовершенствована. Ящик становился поистине волшебным, когда с ним работали два проворных человека.

Гарри был проворен, а его младший брат Дэш — старателен. Братья Гудини исполняли с ящиком любопытный трюк. Оба были уверены, что прекрасно отрабатывают перед публикой ее деньги.
Многие наблюдатели считали, что это перебор. Но Гудини уже ступил на тропу успеха!
В 1893 году Средний Запад захлестнула волна представлений под открытым небом. Америка еще не видывала зрелищ, подобных Всемирной чикагской выставке, которая планировалась в честь 400-летия открытия Америки Колумбом и должна была открыться в 1892 году.
На этом величайшем шоу XIX века начинающий фокусник и его новый партнер не снискали лавров. Нет никаких сведений об их успехах и неудачах, достижениях и провалах на выставке. Но есть свидетельства, что Гарри, уже без Дэша, был нанят цирком «Коль и Миддлтон», чтобы выступать с самостоятельным номером за двенадцать долларов в неделю.
Гарри давал по двадцать представлений в день!
Позднее, уже снова с Дэшем, Гарри выступал в кабаре и дешевых театрах водевилей Кони-Айленда, где демонстрировал поставленный добротно трюк с ящиком.
Одному из партнеров связывали шнурком запястья и запирали его в ящике. Занавес опускался.
Второй партнер, высовывая голову из-за занавеса, считал: «раз, два…» (тут его голова исчезала).
Возглас: «три», и появлялась голова второго брата. Занавес раздвигался.
Ящик был открыт, и внутри, связанный шнуром, сидел Гудини, в начале фокуса стоявший снаружи.
Это были последние выступления «Братьев Гудини» и совсем скоро на афишах стали писать просто «Гудини». На сцену вступила девушка — миниатюрная, меньше ста фунтов весом, совсем недавно пришедшая в шоу-бизнес. Ее артистический псевдоним был Бесси Рэймондс.
Позже Дэш неизменно утверждал, что первым познакомился с ней, однако она влюбилась в Гарри и вышла за него замуж…



Гарри Гудини

Собиратель рассказов о Гудини Джерри Андерсон из Иллинойса написал в официальном издании Международного братства фокусников «Линкинг Ринг», что Бесс рассказала следующую историю о том, как она стала работать в номере:
«Через две недели после свадьбы Гарри выступал в театре. Последнее представление заканчивалось поздно вечером.
До меня дошли слухи, что Гарри встречается с какой-то рыжей девицей, которая выступает в этом представлении вместе с ним. Тем вечером я дождалась на улице конца представления. И точно, Гарри вышел с рыжей девицей.
Я вскипела и набросилась на нее с кулаками. Гарри пришлось оттаскивать меня.
В конце концов он заставил меня выслушать его и объяснил, что, поскольку это «грязный» район, он просто согласился проводить девушку домой.
Я успокоилась окончательно после того, как пошла с ними, убедилась, что она действительно живет в нескольких кварталах от театра, и, как и сказал Гарри, район действительно был неспокойный. Девушка пригласила нас обоих зайти немного перекусить, и все кончилось благополучно.
Но с тех пор я решила работать вместе с ним. В любом случае я помещалась в ящике лучше, чем Дэш, поскольку была в два раза меньше».
Бесс, у которой было девять сестер и брат, сумела ужиться в семье Вейсс.
Скоро выступления Гарри Гудини в паре с женой уже сопровождались рекламными листками с иллюстрациями, показывающими, как делается трюк с ящиком:
«Гудини представляют свою чудесную тайну. МЕТАМОРФОЗА. Смена в три секунды.
Величайший новый трюк в мире!
Все принадлежности, используемые в этом номере, обследуются представителями публики.
Руки господина Гудини связывают на спине, его накрепко завязывают в мешке, и концы шнуров опломбируются. Затем его кладут в большой ящик, который запирают и обматывают канатом, после чего ящик помещают в шкаф и госпожа Гудини закрывает занавес, трижды хлопая в ладоши.
При последнем хлопке ее рук занавес открывает господин Гудини, а госпожа Гудини исчезает.
Когда ящик открывают, она оказывается в мешке на месте мужа. Пломбы целы, и ее руки связаны точно так же, как руки господина Гудини, когда тот сидел в мешке. Только задумайтесь над этим: чтобы поменяться местами, нужно ВСЕГО ТРИ СЕКУНДЫ!
Мы предлагаем всем желающим поставить номер более таинственный, молниеносный и ловкий.
Искренне ваши, ГУДИНИ».
Весной 1895 года Гудини добрались до Ланкастера в штате Пенсильвания, где зимовал цирк братьев Уэлш, к которому и присоединились, подписав выгодный контракт. Гудини должен был показывать фокусы с картами и с освобождением от наручников, а Бесс — петь и танцевать.
Кроме того, когда цирк выступал на ярмарках, она «читала мысли», а Гарри делал номер с Панчем. И конечно, вдвоем они исполняли трюк с ящиком.
За это Гудини получали двадцать пять долларов в неделю плюс «полный пансион».
Однажды в маленьком городке в штате Род-Айленд, недалеко от Провиденс, «Братья Уэлш» открыли цирк в воскресенье. Но по закону этого штата воскресные представления там все еще были запрещены, а шериф уперся как бык.
Он засадил весь персонал цирка за решетку, и там они и оставались, пока на другой день Джон Уэлш не приехал из Нью-Йорка и не вызволил труппу.
Это нелепое происшествие мучило Гудини до конца жизни. То, что он не совершил ничего предосудительного или бесчестного, не имело дли него никакого значения. Гарри провел ночь в тюрьме!
Он был уверен, что, если его мать когда-нибудь узнает об этом, она умрет от сердечного приступа…
Когда цирк возвратился на зиму домой, Гарри пребывал в состоянии полного душевного упадка — он опять остался без средств к существованию…
Гарри решает пару недель поработать в цирке «Коль и Миддлтон» в Чикаго. Он начал с того, что попросил директора театра «Коль и Миддлтон» представить его репортерам.
Гудини показал им статьи о себе и хотя очень скромно, но намекнул, что хотел бы выступить в их городе. Газетчики отвели его к всемогущему лейтенант полиции Энди Роану.
Во время первого исполнения трюка полицейские надели Гудини наручники, кандалы и посадили в пустую камеру. Никто не видел, как он освободился от наручников и кандалов, никто не проявлял волнения и не удивлялся тому, как же это ему удалось, никто не опешил, никому не было до этого дела…
Но Гарри уже был достаточно проницателен, чтобы руководствоваться основным правилом магии:
«Никогда не говорить публике, что ты собираешься делать». Он просто поболтал с Роаном, принял его приглашение «погостить» в одной из камер и сердечно распрощался.
Несколькими днями позже он опять посетил Роана. Пока Бесс развлекала Большого Энди рассказами о приключениях и странствиях циркачей, Гарри отправился изучать замки дверей в камере.
Тому, кто не был знаком с устройством запоров, замки Энди могли бы показаться внушительными. Однако Гарри знал, что сами по себе они не обеспечивают надежности тюрьмы.
Любая тюрьма надежна настолько, насколько надежен ее самый нерадивый надзиратель. Уже не раз бывало, что заключенные отпирали замки отвертками.
Но большой замок старой конструкции, который увидел Гарри, был прост только на первый взгляд. На самом деле бородка ключа имела хитрый набор зазубрин и выемок, из-за чего не было никакой возможности воспользоваться другим ключом. А проволочная отмычка просто не «почувствует» вырезов и не откроет замок.
Прежде чем вернуться к Бесс и Роану, Гарри тщательно осмотрел замки других камер. Поболтав еще несколько минут, они простились с Роаном и отправились домой. Вечером Гарри принялся за изготовление отмычки.
На другой день они пришли опять. Теперь Гарри нужна была только минута, чтобы сверить свою отмычку с замком.
Сработало!
Но тут Роан, почуяв недоброе, прогнал Гарри.
Вскоре и газетчики что-то пронюхали. Они узнали, что Гудини предложил полицейским Чикаго заковать его в цепи и посадить в камеру. А он, если сумеет, осуществит побег. В условиях пари говорилось о регулируемых наручниках и ножных кандалах.
Разумеется, у Гарри были ключи, аналогичные тем, которые использовались в Чикаго.
Вероятно, в день пари Большой Энди был настроен лучше обычного. Гудини выглядел взволнованным и озабоченным, когда Энди надевал на его кисти три пары наручников и запирал в камере.
Наконец, Гудини был заперт и репортеры направились в кабинет Роана отведать освежающих напитков, заказанных Гудини.
Скоро, даже очень скоро Гудини, ликуя, широкими шагами вошел в комнату. Оков на нем не было!
Циничные служители прессы не испытали удивления.
«Энди Роан только что рассказывал нам,- заявили они Гудини,- что пару дней вы крутились в тюрьме. Возможно, у вас полный карман ключей — вы могли снять копии с замочных скважин с помощью ключа, покрытого парафином, или чего-нибудь в этом роде».
Гудини ответил спокойно, но твердо и недвусмысленно:
«Ладно, если вы думаете, что я воспользовался каким-нибудь дешевым трюком или сплутовал, разденьте меня догола и обыщите, а потом заприте снова».
Это было нечто новое даже для Чикаго 1898 года. И Гудини говорил, возможно, впервые, как великий артист!
Как бы там ни было, одежду Гарри перенесли в другую камеру и предложили показать трюк еще раз. Он освободился даже быстрее, чем раньше.
В результате этого успеха директор чикагского театра «Хопкинс» позвонил Гарри и предложил ему завидное место на оставшуюся неделю. В театре скончался ведущий актер, и требовалась замена.
Гудини получили вторую возможность выступить в эстрадном представлении, пользующемся шумным успехом. Но накануне Бесс слегла с воспалением легких. Без нее не получится главного трюка, не будет и концовки. Гудини знал, представление будет бледным.
Он не хотел признаться, что отказывается по такой «земной» причине. Он придумал другой повод.
«Я не могу играть по воскресеньям без оплаты, подобающей ведущему актеру», — объявил он директору. Но директор согласился. Гонорар ведущего актера — восемьдесят пять долларов в неделю.
Когда Гарри шепнул Бесс, сколько ему заплатят, та подскочила на кровати:
«Дай опомниться, Гарри, за такие деньги я встану, если даже буду при смерти».
Гарри привез ее в театр в дорогом экипаже. Впервые Бесс ехала с таким шиком.
Но это было только начало. Чете Гудини предоставили гримерную для ведущих артистов с зеркалом в полный рост. Тут уж Бесс быстро оправилась от болезни.
Слава и удача начинали улыбаться им. Да и они никогда в жизни не выступали лучше.

Гарри Гудини

Гарри Гудини перед выполнением трюка с самоосвобождением, 1899 год

Однако триумфа так и не получилось — импресарио по-прежнему не обращали на него внимания.
Гудини вернулись в открытый круглый год «Коль и Миддлтон», где Хедж, директор театра, обеспечил их работой на пару недель. Но после успеха в театре «Хопкинс» Гудини испытывал унижение, выступая здесь.
На одном из спектаклей дородный детина вышел с парой регулируемых наручников. Гарри с готовностью протянул незнакомцу руки.
Сидя в шкафу, он пытался открыть их своим ключом. Ничего не выходило!
Замок не поддавался. Гарри взмок, а публика тем временем мало-помалу расходилась.
Наконец он появился, мокрый, растрепанный и в наручниках. Зал был практически пуст, если не считать мускулистого незнакомца, который оказался сержантом полиции. Тот задумчиво жевал сигарный окурок.
«Лучше не рыпайся, парень,- проскрежетал он.- Это собьет с тебя спесь. Такие наручники вообще не открыть. Ты проиграл!»
Этот случай не прошел незамеченным. В чикагской «Джорнэл» от 13 января 1899 года инцидент был подробно описан.
Заголовок гласил: «Нечестная игра. Иллюзионист Гудини заявляет, что сержант Уолдон сыграл с ним злую шутку».
В статье говорилось: «Чародей оков», выступающий сейчас в «Карл-стрит Мюзеум», столкнулся с неразрешимой задачей и не смог снять сломанные наручники»…
Но не все так было плохо…
Однажды, когда Гудини собирался уходить из музыкального театра Миннеаполиса, к нему приблизился холеный незнакомец, судя по всему, важная шишка. Он похвалил Гарри и Бесс и пригласил их на ужин.
Когда они сели, Гудини, немного освоившись в обществе своего благовоспитанного поклонника, спросил:
«Как вы находите номер с шелком и голубями? Неплохой, не правда ли?
Никто никогда не догадывался, откуда берутся голуби. Это сводит всех с ума».
«По-моему, вы просто держите их в карманах»,— заметил незнакомец.
Гудини рассвирепел, хоть и не желал этого.
«Эй, минуточку…» — начал было он, но незнакомец оборвал его:
«А что касается вашей игры, то она просто ужасна!»
Король наручников от ярости лишился дара речи.
«Это не значит, что вы не стараетесь,- продолжал любезный незнакомец.- Но в ваших номерах нет последовательности, трюки не вытекают один из другого.
Вы просто устраиваете винегрет.
Мне понравились две вещи — приглашение надеть на вас наручники, если они найдутся у зрителей, а также номер, который вы делаете в паре с женой. Это очень профессиональная работа.
Я хотел бы, чтобы вы работали у меня, показывая только эти номера».
«Работать у вас?» — Гудини осознал, что этот холеный незнакомец имеет отношение к цирку. Вся его дерзость испарилась.
«Я… я не уверен, что расслышал ваше имя», — нерешительно проговорил он.
«Естественно, сынок. Я его и не называл. Меня зовут Мартин Бек. Я из цирка «Орфей».
Гудини на какое-то мгновение лишился дара речи…
Мартин Бек был генератором идей в шоу-бизнесе и королем шоу-бизнеса в западных штатах.
«Я дам вам семьдесят долларов, а если вы понравитесь публике, увеличу оплату»,— добавил Мартин Бек.
В этот день судьба его сделала резкий зигзаг. Ему больше никогда не придется выступать в дешевых театрах…
Гарри нашел один верный способ прикарманить наручники.
Он с обаятельной улыбкой спрашивал публику:
«Если я освобожусь, могу я сохранить их как сувенир?»
Публика обычно соглашалась, и владелец, не желая прослыть сквалыгой, вынужден был отвечать «да». Таким образом Гарри приобрел множество пар стандартных наручников.
Иногда ему приходилось, сидя в шкафу, обрабатывать наручники напильником, если заедал замок. Потом резким рывком он открывал наручники и выдавал пару других наручников за те, которые на него надевали.
Ключи, которыми он пользовался, Гарри прятал в самых разных местах. Он обнаружил, что ключи, если их немного подпилить, подходят ко многим наручникам и кандалам. Это позволило сократить число ключей и отмычек.
Неизбежно возникает вопрос: как Гудини, сидя в ящике, с кандалами на руках и на ногах, с парой наручников, всегда находил нужный ключ?
И как он пользовался им?
Иногда Гарри прятал ключи под ковром или за драпировкой ящика. Впоследствии, когда он достаточно разбогател, чтобы нанять постоянного надежного помощника, ключи наверняка передавались через трубу, которая шла к задней стенке ящика и, разумеется, была невидима публике.
Гудини быстро понял, что чем более громоздкими и тяжелыми кажутся цепи и кандалы, тем проще работать с ними на сцене. По мнению зрителей, труднее всего было снять наручники, кандалы и множество цепей с висячими замками, плотно обвивающих фокусника. Очевидная тяжесть и прочность цепей, зловеще переливавшихся в свете рампы, помогала достичь сильного зрительного эффекта.
Зрители недоумевали, как же он освободился?
А это было не так уж трудно…
В отличие от кандалов цепи можно было снять, не открывая замок. Если артист напрягает живот и расправляет плечи перед тем, как его обвяжут длинной цепью, а потом расслабляется, то может высвободиться при помощи крючков, имеющихся в ящике.
Существовал и другой способ — простой, но очень остроумный. Гарри научился ему у силовых жонглеров. Можно было, хоть и с посторонней помощью, разорвать цепи, напрягая пресс.

Гарри Гудини

Перед спектаклем край цепи вставлялся в тиски, и надо было расшатать соединения при помощи плоскогубцев. Тогда при чуть большем натяжении металлическое звено ломалось, ибо сталь была «усталой».
Контракт с «Орфеем» прервался осенью 1899 года, и Гудини опять остались без постоянной работы. Гарри был уверен, что после триумфа на Западе восточные театры будут домогаться его услуг.
Но там, как выяснилось, никто не нуждался ни в трюках с освобождением, ни в его фокусах…
Лучшее, чего Гарри удалось добиться, — это работа в течение недели то в одном месте, то в другом, в дешевых балаганах и за мизерный гонорар.
Весной 1900 года несколько американских фокусников отправились в Старый Свет в поисках славы и денег. Гарри с Бесс после долгих ночных бесед тоже решились на этот шаг. Они едва наскребли денег, чтобы прожить неделю на корабле и пересечь океан…
Добравшись до Лондона, Гарри разыскал рекламное агентство и явился туда со своим альбомом газетных вырезок — летописью его подвигов в полицейских участках. Британцы проявили равнодушие. Они не верили газетам янки, в которых за взятку можно было напечатать что угодно.
Когда же Гарри вытащил письма, подписанные шефами полиции американских городов, британские журналисты вспомнили о «хорошо известной продажности американской полиции».
Однажды судьба свела Гудини с англичанином по имени Гарри Дэй, который стал его импресарио.
Дандэс Слэйтер, директор лондонского театра «Алгамбра», потакая молодому Гарри Дэю, дал неизвестному американскому артисту неделю испытательного срока.
Слэйтер сказал артисту:
«Если вы сумеете улизнуть из Скотленд-Ярда, молодой человек, возможно, я возьму вас на две недели».
«Что ж, идемте туда, не откладывая»,- ответил Гарри, и Слэйтер согласился.
Но комиссар полиции сказал им, что «Ярд не может принимать участие в дешевых спектаклях для прессы. Если мы наденем на вас наручники, молодой человек, они будут настоящие, и мы не дадим вам никакого ключа».
Гудини нахмурился и, полный решимости, ответил:
«Пожалуйста, надевайте наручники. Три пары, четыре. И кандалы на ноги тоже».
Комиссар Мелвилл достал пару наручников «дарби» из своего стола и направился в коридор.
«Таким образом,— сказал он, обводя руки Гудини вокруг столба,- мы поступаем с янки, которые приезжают сюда и напрашиваются на неприятности».
Он с улыбкой повернулся к Слэйтеру:
«Давайте оставим его на время. Через час вернемся и освободим этого молодого Самсона от столпа филистимлян».
«Если вы возвращаетесь в кабинет, я иду с вами», — сказал Гарри, улыбаясь и подавая Мелвиллу наручники.
Гудини знал по опытам, которые проделывал еще до пересечения океана, что такие замечательно сконструированные наручники, как английские, можно разомкнуть с помощью легкого постукивания особым образом о твердую поверхность. Перед тем как идти в полицию, он прикрепил к бедру под брюками свинцовую ленту.
Однако на сей раз такую поверхность ему предоставил «столп филистимлян», и лента не понадобилась.
Получив поздравления от комиссара Мелвилла, который был восхищен мужеством и мастерством артиста, Гудини получил также и двухнедельный контракт в «Алгамбре».
Слух о победе над «дарби» в Скотленд-Ярде быстро разнесся по всему Лондону.
Гарри Дэй, как менеджер Гудини, начал отправлять телеграммы директорам европейских театров и журналистам. Молодой американский «эскапист» вскоре стал сенсацией Лондона, и новость о «гвозде» сезона мгновенно распространилась среди людей искусства.
Две недели быстро превратились в полгода, а гонорар составлял шестьдесят фунтов в неделю, что тогда равнялось тремстам долларам.
Десятки людей таскали плакаты с надписью «Гудини», служа ему живой рекламой.
Затем были гастроли в Дрездене (Германия). Публика встречала Гудини овациями, однако полицейские чиновники и газетные издатели испытывали совсем иные чувства. То, что он был американцем, ему прощали. Но ведь он был еще и евреем…
Гарри нужен был помощник для контактов со зрительным залом и добровольцами из публики, равно как и для организации демонстраций в полиции и редакциях. В Германии он нашел такого человека — отставного австрийского офицера Франца Куколя, происходившего из знатного рода. Он знал, как подкатиться к немецким полицейским и издателям.
Куколь стал ассистентом Гудини в первые же неспокойные месяцы пребывания в Германии и оставался с Гарри долгие годы.
Когда Гудини попросил разрешения прыгнуть с моста, полиция ответила, что выходки подобного рода запрещены.

Гарри Гудини

Однако Куколь снискал расположение высокого должностного лица из тайной полиции. Человек этот, по сути дела, заправлял всей немецкой полицией. Чиновник заявил, что Гудини может осуществить свой публичный прыжок и арестовывать его за это никто не имеет права.
И вот Гарри обвешали наручниками, кандалами и цепями. Он погрузился в воду и оставался там до тех пор, пока толпа наблюдателей не сочла его утопленником. И тут он вынырнул, отбрасывая с глаз длинные волосы и вытряхивая воду из ушей, чтобы слышать приветствия собравшихся.
Когда он выбрался на берег, полицейский, в чьи обязанности входило не пускать гуляющую публику на газоны, тотчас же задержал артиста и отволок в полицейский участок, где Гарри оштрафовали на пятьдесят пфеннигов по обвинению в ходьбе по газонам…
В 1903 году Гарри Дэй организовал Гудини выступление в Московском дворянском собрании. В качестве ударного трюка он выбрал страшный вагон, в котором кандальников везли в Сибирь. Это была стальная камера, поставленная на колеса и влачимая лошадьми.
Вагон был сделан из листовой стали, двери находились сзади. Дверной замок был снаружи.
Для вентиляции — одно оконце площадью восемь дюймов, пересеченное четырьмя стальными прутьями. Окно находилось не менее чем в трех футах от замка, который, по мнению Гудини, был сделан так, что ключ, которым его заперли в Москве, не мог его открыть. Отпиравший замок ключ хранился в Сибири, на месте назначения вагона.
Все это представляется невероятным, но репортеры не раз запугивали Гарри всякими страстями, и «жуткий замок» как нельзя лучше подходил для этой цели.
Печально известный фургон, где запирали каторжников, не был снабжен никакими санитарными удобствами. По прибытии в Сибирь заключенного выводили, а фургон окатывали водой из ведер, как клетки хищников в цирке.
Изнутри камера была облицована листами цинка. Но, если стены и дверь камеры были обиты прочной сталью, настил был сравнительно податлив. На это Гарри и рассчитывал.
Он никогда не рекламировал способов освобождения, которых не испробовал и в эффективности которых не был уверен. Поэтому началась подготовка.
Чтобы выйти из фургона, Гарри нужны были два инструмента. Очевидно, предполагалось, что Куколь либо передаст их ему после того, как Гудини будет обыскан, или подложит в определенном месте по дороге к фургону, а тот подберет их при помощи восковых подушечек на подошвах.
Но в последнюю минуту начальник тайной охранки расстроил их планы. Он учинил дерзкому американцу врачебный осмотр. Эскулапы переворошили волосы, заглянули в уши, нос и даже задний проход. Рот и ступни тоже не остались без внимания.
Однако Куколю удалось незаметно передать инструменты Бесс. И вовремя: врач и охранник тотчас схватили Франца и отвели в смежную комнату, где также подвергли дотошному досмотру по приказу начальника.
Когда русские были удовлетворены и убедились, что у Гудини не спрятано при себе никакого устройства, они крепко связали ему руки и отконвоировали его на задний двор тюрьмы, где стоял вагон. Они сделали Гарри одну уступку: фургон был поставлен так, что двери не было видно. Таким образом Гудини опять отвлекал внимание наблюдателей на другое, так как дверь была ему совершенно ни к чему.
Гарри был водворен внутрь, после чего вагон дважды обмотали цепями с замками, которые располагались спереди. Это была дополнительная трудность, против которой Гудини громогласно возражал, сидя внутри. Начальник тайной охранки только засмеялся и пошел в здание.
Спустя полчаса Гарри подозвал тюремщика, стоявшего в углу двора, и попросил разрешения поговорить с Бесс. Ему разрешили, когда часовой доложил, что американец близок к истерике. Бесс что-то шепнула Гарри через зарешеченное оконце, потом поцеловала его долгим поцелуем.
Откуда-то возник начальник охранки, он оттолкнул ее, но она вырвалась и подбежала к окну, чтобы в последний раз поцеловать Гарри. Затем охранники впихнули ее обратно в здание. Бесс плакала навзрыд, но то были слезы облегчения: она сделала свое дело.
У нее во рту были спрятаны два инструмента — миниатюрный консервный ключ и стальная часовая пружинка.
Заполучив эти необходимые приспособления, Гарри принялся за работу, взрезая цинковый пол фургона консервным ключом по периметру стен в паре футов от них. Потом в ход пошла пружинка, которой Гарри прошелся вдоль стен по стальному покрытию.
Вырезав достаточно широкий люк, он отогнул цинковый настил и ввел его края в распилы на стене.
Затем, сунув инструменты в рот, вылез и пошел по тюремному двору, окутанному студеными сумерками майского вечера. На нем была только роба для заключенных, которой начальник охранки снабдил своего добровольного узника.
Когда Гудини вошел в здание, начальник охранки выказал удивление, но это не спасло артиста от обыска.

Гарри Гудини

После удачных манипуляций с консервным ключом в ужасном фургоне его гонорары были удвоены. На него сыпались приглашения.
В общей сложности он выступал в разных театрах Москвы четыре месяца. В течение недели, что он выступал перед великим князем Сергеем, его гонорары вместе с отчислениями в театре составляли 350 фунтов, или 1750 долларов по курсу 1903 года, когда хорошая комната в театральной гостинице стоила доллар, а за обед с вином брали 15 центов.
А в середине зимы 1906 года Гудини прыгал с моста в Детройте, штат Мичиган. Перед прыжком он тренировался у себя дома в большой ванне, наполненной кусками льда.
Впоследствии история этого знаменитого прыжка обросла многочисленными подробностями. Гудини сам не раз пересказывал ее журналистам. Без сокращений она впервые появилась в «Биографии «Келлока». Обычно ее рассказывают так:
… Гудини на две недели приехал в Детройт и, желая преподнести публике бесплатное захватывающее представление, сказал директору театра, что он планирует прыгнуть с моста в наручниках, несмотря на неподходящее время года. Когда ему сказали, что река Детройт замерзла, он небрежно ответил:
«Ну и что из этого? Можно попросить кого-нибудь сделать прорубь. Для Гудини этого вполне достаточно».
Прорубь была сделана, и Гудини прыгнул — в наручниках, цепях и кандалах — в реку с сильным течением. Тысячи людей наблюдали с моста Бель-Аил и с берега реки, дрожа от холода и от мысли о том, что в воде находится человек.
Одна минута, две, три… герой не выныривал.
Через четыре минуты полиция сочла, что беспощадная стихия все-таки сразила артиста.
Через пять минут полузамерзшие журналисты поспешили в свои издательства с вестью о гибели Гудини. В этот миг один из помощников артиста бросил в прорубь веревку и приготовился нырять в поисках иллюзиониста.
Но по прошествии восьми минут (!) из воды вдруг показалась рука, а затем и голова Гудини. Он фыркал и отдувался.
Ему помогли вылезти и завернули в одеяла. Впоследствии он рассказывал своим друзьям из прессы, что его понесло вниз по течению, а когда он освободился от наручников и кандалов, то обнаружил над собой лед. Проявив нечеловеческое мужество, Гарри сумел дышать тем воздухом, что оставался между льдом и водой. Наконец он заметил веревку и, подплыв к ней, выбрался на поверхность.
Другим газетчикам он рассказывал, что дышал с помощью трубочки, спрятанной в купальном костюме специально для этой цели.

Гудини с матерью Сесилией Штайнер и женой Бэсс (Элизабет) в 1907 году

Гудини с матерью Сесилией Штайнер и женой Бэсс (Элизабет) в 1907 году

В 1909 году Гарри Гудини получил приглашение на месяц в Австралию, куда и отплыл 7 января 1910 года. Однако турне вышло неудачным.
4 мая 1914 года английский изобретатель С.Е.Джосолайн продал Гудини номер, который назывался «Прохождение сквозь стальную стену». Право на показ трюка обошлось Гарри всего в три фунта стерлингов.
В 1912 году Гудини показал один из своих самых знаменитых трюков: освобождение из китайской камеры пыток водой. Это представление сохранялось в программе до самого последнего выхода Гудини к публике в 1926 году.
С ногами, зажатыми в колодки, он был опущен вниз головой в вертикальный ящик, наполненный водой.
Передняя стенка ящика была стеклянной, поэтому публика могла видеть, как артист висит вниз головой. Ящик сверху был заперт на висячий замок.
Затем опускался занавес. Через три минуты перед занавесом появлялся насквозь мокрый Гудини.
Занавес снова поднимался, чтобы зал мог увидеть по-прежнему запертый ящик. Во время всего представления выбранные публикой наблюдатели находились на сцене.
6 июля 1914 года Гудини начал выступать в «Виктории». Его гонорар составил 1200 долларов в неделю.
На сцене расстелили широкий ковер, а на нем — цельный кусок муслина, тщательно осмотренный комиссией.
Сбоку сцены бригада каменщиков быстро возвела стену из кирпича, встроив в нее стальную балку длиной в десять и шириной в один фут. Стена стояла на прочных роликах, которые создавали трехфутовый просвет между ней и полом.
Высота стены составляла восемь футов, ширина — десять. Ее прикатили в центр сцены и поставили под прямым углом к публике. Комиссия собралась вокруг стены. Гудини велел стоять проверяющим на муслиновой простыне, дабы избежать подозрений в обмане. Он заявил публике, что из-за ковра и простыни никак не сможет воспользоваться какими-либо люками в сцене.
Комиссия будет наблюдать за дальним концом стены, зрители — за ближним, и все увидят, если он попытается обойти стену. Коллинз, надежный друг и помощник Гудини, и Викери вынесли два небольших экрана и установили их против стены по одному с каждой стороны. Из-за экранов виднелись торцы стены.
Зайдя за один экран, Гудини воскликнул: «Я здесь!»
Раздался барабанный бой и звон тарелок. «А теперь я здесь!» — крикнул Гарри за-за другого экрана и появился, пройдя сквозь стену.
Эффект был настолько ошеломляющим, что аудитория оцепенела…
Гудини, разумеется, пролезал под стеной. Ковер и простыня не мешали ему воспользоваться люком. Когда Гарри скрывался за экраном, ассистент под сценой открывал люк. Ковер оседал, и Гудини мог пролезть в просвет, после чего люк закрывался, вот и все.
Члены комиссии, стоявшие по краям ковра, были слишком далеко, чтобы что-нибудь заметить, к тому же их вес мешал ковру слишком просесть.
Когда работники театра выболтали секрет «стены», Гудини забросил этот трюк.
Придумывая новый трюк, Гарри остановил свой выбор на смирительной рубашке, но на сей раз он решил высвободиться из нее, вися вниз головой на карнизе небоскреба.
«Ну-ка, пусть попробуют проделать это!»

Гарри ГудиниПятитысячная толпа наблюдала, как Гудини, одетый агентами сыскной полиции города в смирительную рубашку, был поднят за ноги при помощи лебедки, установленной на крыше редакции газеты «Канзас-Сити пост», и в таком положении некоторое время раскачивался на большой высоте.
Освободившись от смирительной рубашки всего за две с половиной минуты, он торжествующе бросил ее вниз, в толпу. Поскольку представление служило хорошей рекламой газете, Гудини нисколько не сомневался, что сообщение о его подвиге будет помещено на ее первой полосе.
В 1916 году неожиданно для него самого его имя обошло все газеты мира. Все началось с того, что на торжественной церемонии в «Метрополитен-опера» в Нью-Йорке Саре Бернар была подарена бронзовая статуэтка, изображающая ее саму. Преподнося Божественной Саре этот подарок от имени американских актеров и актрис, с приветственной речью выступил Джон Дрю, один из любимых и знаменитых драматических актеров Америки.
Сара Бернар была кумиром Гудини. Он обожал ее не только за потрясающее исполнение «Дамы с камелиями», но и за ее мужество: в 72 года, с ампутированной ногой, она смогла «задать им жару», блистательно сыграв в знаменитой мелодраме собственной постановки, Гудини обрадовался, услышав о подарке.
Вскоре, однако, произошел конфуз: когда пришел чек на 350 долларов от компании «Горхем», отлившей статуэтку, никто не пожелал раскошелиться. Театральные знаменитости, оставившие на подарке свои автографы, сочли, что им негоже опускаться до такой прозы, как оплата чека.
В конце концов компания послала чек самой Саре. Та отправила статуэтку назад, сопроводив ее язвительным письмом.
Гудини, прослышав об этой истории, пришел в ярость; дав выход своему гневу, он отправил компании «Горхем» чек на 350 долларов. Саре Бернар он послал письмо, прося ее принять статуэтку от имени американских артистов варьете.
Это был типично его жест, широкий и импульсивный. В течение двух недель его рекламное агентство переслало ему 3756 газетных вырезок, посвященных этому эпизоду. Каждая газетная вырезка в среднем состояла из 15 строк.
Такая реклама обошлась бы самому Гудини в 56 000 долларов!
В 1917 году Гарри Гудини был избран национальным президентом общества американских иллюзионистов.
Успех Гудини определялся не только умением понимать публику, но и его готовностью принять любой вызов, как на сцене, так и вне ее. Он всегда был готов предпринять нечто необычное, и этим завоевал симпатии публики.
Во многих городах он осуществлял свои знаменитые побеги из тюремных камер. Это происходило как в Америке, так и в Европе: в Лондоне, Шеффилде, Москве, Ливерпуле, Манчестере, Амстердаме и Гааге.

Гарри Гудини в наручниках, 1918 год

Гарри Гудини в наручниках, 1918 год

В 1918 году на ипподроме в Нью-Йорке Гудини продемонстрировал номер с исчезновением слона.

Гарри Гудини

Многие из трюков, потрясавших публику, были всего лишь случайными событиями в карьере Гудини. Однако были и другие, в которых опасность была чрезвычайной, так как часто Гудини принимал предложения, сопряженные с риском для жизни.
Освобождение из молочного бидона — один из самых знаменитых трюков Гудини. Предложение совершить выход из молочного бидона было получено во время представления, которое Гудини давал в мюзик-холле «Эстон» в Лондоне.
Поскольку процесс освобождения мог быть продолжительным и трудным, в крышке бидона были просверлены дырки для воздуха. Гудини был помещен в бидон, крышка которого была закреплена скобами. Чтобы бидон не был виден зрителям, его прикрыли ящиком.
«Бидон был большим,- рассказывал Гудини,- но все же стеснял мои движения. Я понял, что положение мое опасно.

Гарри Гудини

Прошло несколько минут, в течение которых я почти ничего не добился, и тогда я внезапно ощутил, что стало трудно дышать. Дырки для воздуха были слишком малы, и я понял, что мне может грозить удушье.
По-видимому, пытаясь освободиться, я тратил слишком много кислорода.
Было бесполезно взывать о помощи, так как моих криков никто бы не услышал. Я должен был полагаться только на себя.
Я прилагал максимальные усилия для освобождения. Я тряс бидон, но безрезультатно.
Неожиданно в результате сильного толчка бидон опрокинулся. При этом одна из скоб, скрепляющих крышку с бидоном, расстегнулась.
Поэтому я смог приподнять крышку.
Я освободился!
Ведь я был на волосок от гибели, спасение казалось невозможным. Но все же оно пришло, и пришло как раз вовремя.»
Во время гастролей в Канаде, 21 октября 1926 года к нему в гримерную вошел студент, сказавший, что слышал, будто Гудини может выдержать несколько сильных ударов в область живота, ничего при этом не почувствовав, и, дабы убедиться в достоверности этих сведении, нанес растерявшемуся магу два или три удара.
В возрасте пятидесяти лет Гудини уже не мог похвастаться такими железными мышцами, как в молодые годы. Травма ноги и боль в почке не позволили ему в достаточной мере напрячь мускулатуру и выдержать роковой удар.
Эти удары спровоцировали разрыв и без того уже слабого аппендикса, и несколько дней спустя в канун празднования Хэлоуина Гарри Гудини умер в Детройте, штат Мичиган.
В Нью-Йорк его тело было доставлено в гробу, который он использовал в своих экспериментах под водой.

Могила Гарри Гудини

Могила Гарри Гудини

Источники информации:

1. Грэшем «Гарри Гудини — покоритель оков»
2. сайт Википедия



Комментарии 0

Оставить комментарий

Ваш email не будет опубликован.